Японский театр Кёгэн сильно отличается от своего собрата - театра Но. Но - возвышенная драма, элегантная и поэтичная, Кёгэн же - комедия, незатейливая и прозаичная. Тем не менее, Но и Кёгэн успешно уживаются на одной сцене: короткие пьесы Кёгэна традиционно разбавляют действия Но, давая публике возможность отдохнуть и «переключиться» в перерыве между драмами.

Кёгэн, как и другие театры Японии, вышел из народных забав: в период Хэйан (794 - 1185 годы) был популярен народный фарс с элементами акробатики и клоунады - Саругаку - «обезьяньи представления» или «обезьянья музыка». Бродячие актеры развлекали публику разными представлениями: жонглированием, хождением на ходулях и фокусами. Позднее начали разыгрывать и сюжетные фарсовые сценки, импровизируя и сопровождая действие короткими монологами или диалогами. Представления саругаку пользовались успехом, и служители святилищ и монастырей, дабы привлечь паству, начали приглашать актеров выступать при храмах во время общественных и религиозных праздников. Оседлая жизнь при храмах позволила актерам совершенствовать свое мастерство, и вскоре актеры саругаку выступали не только перед простым людом, но и перед приличной, изысканной публикой.

В период Муромати (1336 - 1573 годы) саругаку соединился с дэнгаку - разнообразными видами развлекательных представлений, от танцев до шпагоглотания, вышедших из магических обрядов и деревенских песен. Слияние двух этих жанров породило театр Ногаку (общее название для Но и Кёгэн), поделивший представление на две части - высокого и низкого стиля.

В настоящее время существует около двухсот пьес Кёгэн, каждая из которых направлена на то, чтобы рассмешить зрителя, при этом оружием Кёгэн является не ядовитый сарказм или злая насмешка, а наивность и глупость персонажа, его жизненность. Герои пьес самые разные: хозяин и слуга, хитрый продавец, сварливая жена, ленивый монах - в общем, обыкновенные люди. Встречаются в пьесах и животные, демоны или боги. В прочем, ни один персонаж, даже будь он лжецом или вором, не является абсолютным злодеем.

Кёгэн является, пожалуй, самым понятным для европейца театром Японии - некоторые пьесы можно понять даже без знания языка, философии и истории. Например, древний фарс «Привязанный к палке»: Хозяин, боясь, что слуги выпьют сакэ в его отсутствие, одному связывает руки за спиной, а второму к плечам привязывает палку. Но хитрые слуги, после недолгих мучений, умудряются напоить друг друга. Или пьеса «Трое калек», где Хозяин ради доброго дела решает нанять на службу калек. Правда, вместо настоящих калек к нему приходят трое проходимцев, прикинувшихся слепым, хромым и немым, которые в отсутствие Хозяина вместо того, чтобы сторожить добро, залезают в погреб, напиваются, пляшут и поют.

Неизменным правилом театра Кёгэн, равно как и других японских театров, является семейность. То есть выступать на сцене может только представитель актерской династии (ныне существует всего две школы Кёгэн - род Окура и род Идзуми), причем мужского пола, хотя женщинам не запрещено выходить на сцену, но это случается редко. Иногда девочки исполняют несложные детские роли, например обезьянки, но такое бывает в случаях, когда в семье актеров нет сыновей или они еще слишком малы для игры в театре. Интересно, что с роли обезьянки начинается путь актера Кёгэн - эту роль играют в 3-4 года, самая же сложная - роль лисы, считается, что по-настоящему хорошо ее можно сыграть, только полностью овладев искусством Кёгэн.

Как и в театре Но, актеры театра Кёгэн используют в представлении маски, но они не так важны, как в Но, и являются скорее исключением, чем правилом. Главные выразительные средства актера Кёгэн - движения и позы, а также голос, ведь актер не просто выдает реплики своего героя, он еще и изображает различные звуки, например, звук пилы или летящего камня. При этом ни пилы, ни камня на сцене попросту нет, как нет декораций и реквизита, ни мелкого, ни крупного - актер должен своей игрой показать зрителю, что что-то есть, а зритель, в свою очередь, должен в это поверить. Отсутствие каких-либо декораций и предметов позволяет зрителю включить свое воображение, и именно тогда начинается настоящее представление - ничего не получится, если зритель не поверит.